Слушать песни бесплатно

Хор – это собрание поющих под руководством дирижера. Мы пошли немножко дальше. Мы арт-группа. Это некое новое направление, ноу-хау. Мы не только поем – у нас в каждом номере есть определенная драматургия. Мы еще стараемся эффектно двигаться, занимаемся хореографией. В результате – такой мини-мюзикл в каждом номере.

Эстрадную музыку мы поем классическими голосами, а классику делаем более современной, аранжируем ее для того, чтобы она легче проникала в душу неподготовленного слушателя. Грубо говоря, добавляем некоторые "ферменты", которые позволяют классику легче "переваривать". Или добавляем в Верди роковый инструментал, и в результате люди, которые не способны прийти в Консерваторию, с огромным удовольствием послушают такого Верди и скажут: это похоже на "Queen".

У нас есть композиции, которые мы исполняем просто красивыми голосами. Это исключительно классика в чистом виде. Иногда в Кремле мы показываем аранжировку, которая написана специально для мужского хора и может быть исполнена без микрофонов. Мы заменяем собой инструменты симфонического оркестра.

Мы берем потрясающую музыку Джузеппе Верди или Петра Ильича Чайковского. Не все люди готовы ради четырех любимых арий высидеть три часа в опере, поэтому мы берем эти четыре арии и соединяем в музыкальный дайджест. За это нас могут, с одной стороны, покритиковать, а с другой стороны, мы в течение девяти минут знакомим людей с уникальными, потрясающими фрагментами мировой музыкальной культуры. Но, надо сказать, что мы эту классику дорабатываем. Да, у нас может появиться неожиданный для Чайковского фрагмент R’n’B. Людям это нравится и понятно. Мы изучаем мнения нашей публики, и некоторые очень уважаемые люди говорят: мы после этого заинтересовались большой оперой.

Об истории создания коллектива "Хор Турецкого":

Это был хор Московской синагоги, который восстанавливал традицию иудейского духовного мужского пения. Мы пришли в Московскую хоральную синагогу как музыканты, а не как религиозные деятели. И мы сделали очень много хорошего: восстановили потрясающую традицию еврейской духовной музыки. В таком виде хор просуществовал год – полтора, потом репертуар начал сильно расширяться.

О выступлениях в Кремле:

Кремль – не совсем приспособленная площадка для хорошего концерта, но, тем не менее, она дает нам возможность собрать большую аудиторию. Меньше, чем 3-4 концерта, мы в Москве не даем. Это 24 тысячи человек. Если мы захотим, чтобы к нам пришло 24 тысячи человек, например, в зал Чайковского, нам придется давать 18-20 концертов. Приходится вмещать людей. Хотя стены здесь, действительно, пропитаны речами съездов, все равно это главная площадка страны, и никуда от этого не деться.

О новом музыкальном проекте – "Сопрано 10":

Это не аналог "Хора Турецкого", они пойдут немного дальше. Это новый виток нашего бренда. И даже если они работают в том же жанре, они пойдут своим путем. У них, например, появляется такая особенность: они берут инструментальную музыку, классику или музыку к знаменитым кинофильмам, и на нее пишется очень талантливый русскоязычный текст (или англоязычный, если будем работать на Западе). Это абсолютное ноу-хау.

О детстве:

Я в 3 года мурлыкал все песни, которые шли из телевизора, и вызывал тем самым у своих родителей чувство мурашкового восторга. У меня есть старший брат, который меня на 15 лет старше. Он со своими студенческими компаниями приходил домой, мы пели песню "Сиреневый туман над нами проплывает". И я понимал, что у меня есть голос, и я чувственно и проникновенно могу спеть. Дальше я сказал маме, что хочу учиться музыке. Она меня привела в музыкальную школу. Семья была стесненная в материальном плане (я поздний ребенок). Фортепиано стоило 20, скрипка – 15, виолончель – 10, труба – 7, тромбон – 5, флейта – 3 и флейта-пикколо – 1 рубль 50. Мама сказала: "Пойдет: не накладно для семейного бюджета, и сын будет при деле".

Занятия флейтой были прерваны двоюродным братом отца, знаменитым дирижером Рудольфом Баршаем, который зашел на семейный обед. Я спел. И он сказал моему отцу: "Его надо учить музыке серьезно". И тогда он сделал звонок директору хорового училища Свешникова Геннадию Петровичу и сказал такую фразу: "Гена, не надо ради меня, посмотри внимательно". И я понял, что иногда людей по блату запихивают не в ту дверь, а они потом страдают всю жизнь. И вот Геннадий Петрович с коллегами должен был посмотреть на меня внимательно. Мне было 11. В хоровое училище дети поступали с 7 лет, я уже отставал. И только если бы Геннадий Петрович увидел, что у меня есть предрасположенность учиться настоящему музыкальному ремеслу, меня бы туда взяли. Мне повезло, меня взяли.

Михаил Турецкий О своих дочерях – Наташе, Сарине, Эммануэль и Беате:

Моя супруга – гражданка Соединенных Штатов Америки. Имя Сарина – это ее изобретение. Эммануэль – как-то так совпало, я очень люблю имя Эммочка, но Эммануэль – более развернутое, более еврейское. А что касается Беаты, просто я искал какое-то имя в честь моей мамы. Мою маму звали Беля. И мне показалось, что Беата будет немножко в ее честь.